Эпоха «чарки и шкварки» прошла

Еще недавно в отношении многих белорусов господствовал стереотип о том, что для них достаточно знаменитых «чарки и шкварки». А в вопросы политического устройства и функционирования страны они сами отказывались вникать, оставляя их на усмотрение властей.

Беларусь считалась специфическим заповедником социализма, где господствует патернализм (от лат. paternus — «отцовский, отеческий») — система отношений, при которой власти обеспечивают потребности граждан, а граждане в обмен на это позволяют властям диктовать модели своего поведения, как публичного, так и частного. Даже полуофициальное прозвище правителя – «бацька» — отсылало к этому.

Но лето 2020 года в корне поменяло ситуацию. На протесты против нового срока Александра Лукашенко вышли все слои общества – от айтишников и рабочих заводов до пенсионеров и людей с инвалидностью. Рушатся и обещания гражданам: сворачиваются кредиты для строительства жилья для многодетных, а бастующим рабочим угрожают массовыми увольнениями.

В чем причина таких изменений? Корреспонденты Telegraf.by расспросили директора Белорусского института стратегических исследований (BISS) Петра Рудковского.

Долгие годы социальные, политические и экономические отношения в Беларуси можно было охарактеризовать как патерналистские. Граждане сами отдавали властям возможность управлять собой взамен за определенные блага. В чем была причина этого?

— Действительно, долгое время имел место так называемый социальный контракт, когда большая часть граждан по умолчанию соглашалась отказаться от некоторой части гражданских и политических свобод в обмен на экономическую стабильность. Причина этого была в том, что Виктор Бабарико называл "выученной беспомощностью", — в убеждении, что мы особо не можем повлиять на политическую ситуацию, и если эту стену мы пробить не можем, давайте попробуем ее обойти. И долгое время белорусы обходили эту стену в виде авторитарной политической системы.

В свою очередь авторитарная система могла гарантировать относительный рост доходов. Это началось в конце 1990-х годов и происходило в течение 2000-х – доходы населения Беларуси постоянно росли. То есть здесь складывались два фактора: беспомощность в отношении политических вопросов и успешность в экономическом плане. Если слишком не лезешь в политику, то можешь и не чувствовать, что это авторитаризм. Крупный бизнес, конечно, его чувствовал, но большинства граждан это не касалось.

Почему сейчас схема «мы вам платим, а вы молчите» перестала работать?

— Никогда не бывает так, что что-то на 100% работало, а сейчас на 100% не работает. И раньше, несмотря на то, что существовал этот социальный контракт, то и дело возникали взрывы неудовольствия. Среди них — площади 2006 года, 2010 года и прочее. Также и сейчас нельзя сказать, что это абсолютно не приемлемо. Многих это устраивает, правда, гораздо меньше. Значительно изменилась структура общества. Изменились пропорции тех, кто готов поддерживать социальный контракт, и тех, кто не готов.

Мы сделали в нашем институте рабочий анализ ценностных изменений в белорусском обществе за последние десять лет. И он показал очень четкие ценностные изменения в плане отношения к государству и собственной инициативе.

В три раза возросло количество тех, кто считает, что человек, а не государство отвечает за то, как он формирует свое благополучие.

Это значит, что патерналистские ожидания не просто уменьшились, а очень сильно уменьшились. Это также видно по другим вопросам. Например, по отношению к конкуренции и неравенству доходов. Белорусы сейчас намного толерантнее относятся к тому, что у людей разные доходы. Склонны видеть позитив, что это стимулирует развитие.

И на это налагается проблема с тем самым социальным контрактом. Доходы граждан в бюджетной сфере, то есть у тех, кто зависит от государства, последние десять лет практически не растут. Можно заработать, но тогда нужно создавать свой собственный бизнес. Прежде всего, малый или средний. Люди или сами ангажируются в это, или у них есть знакомые. И они видят, что могут сами довольно хорошо заработать. Только государство время от времени негативно вмешивается, создаются искусственные проблемы. Это граждане тоже замечают или на своей опыте, или на опыте своих знакомых, или просто читая статьи. И на это налагается то, что государство не может гарантировать хотя бы небольшого, но стабильного роста. И если люди хотят что-то заработать, то должны сами это делать. Не благодаря государству, а несмотря на него.

И это не говоря о других ценностных вопросах. Например, о проблеме фальсификации выборов и насилия в последние месяцы.

Как так получилось, что теперь от патерналистской модели отошли граждане из самых разных категорий населения (в том числе из таких бюджетных сфер как медицина, спорт, государственные заводы и даже пенсионеры)?

— Да, представители почти всех сфер сегодня участвуют в протестах. Конечно, среди каждой из этих сфер есть часть, которая не поддерживает протесты. Однако в протесте представлены все сегменты общества. Это интересный социологический и политологический феномен. Он показывает, что белорусский авторитаризм не создавал привилегий для какой-либо части общества. Какое-то время это могло быть плюсом для авторитаризма, ведь есть один отец, который заботится обо всех. Но если в глазах общества начинает что-то не работать с этой заботой, то не остается и сфер общества, которые бы могли безоговорочно его поддержать.

Также важно, что

в Беларуси нет каких-то значимых общественных разделений — этнических, религиозных, классовых, клановых, региональных. Очень быстро и легко создается горизонтальная солидарность между различными сегментами.

Некоторые на старте были более протестные, некоторые — менее. Но когда произошло насилие, различные сегменты начали друг на друга влиять. И для многих из них стало невозможно мириться с насилием.

Уверен, например, что у рабочих предприятий, на которых в первые дни после выборов были протесты, — на МАЗе, БелАЗе, МЗКТ, Гродно Азоте, не было сильных протестных настроений. Не было и поддержки Лукашенко, они просто хотели выбор своего кандидата, но в результате насилия протестные настроения активизировались.

Я очень сильно убежден, что без дополнительного стимула, который государство создало репрессиями, мы бы не увидели маршей пенсионеров. Само государство подтолкнуло очень сильно, чтобы они также включились в протест.

Интересно, что и власти уже не показывают свою родительскую опеку над гражданами. Заметно это в том числе относительно бастующих на заводах, ограничений строительства жилья для многодетных.

— Для того, чтобы субсидировать широкие круги общества (в плане жилищных или каких-нибудь других льгот) нужен стабильный экономический рост. Как подчеркивают рыночные экономисты, сначала нужно заработать, создать механизмы стабильного зарабатывания капитала, а после уже из этого создавать. Александр Лукашенко никогда не был сторонником рыночных механизмов, но сама жизнь заставляла его обращаться к ним. Видеть, что в долгосрочной перспективе льготы без экономического роста – очень рискованная вещь. Поэтому на протяжении длительного времени можно было наблюдать своеобразный отход от политики патернализма.

То есть вы считаете, что экономический фактор главный в последних действиях и заявлениях властей?

— Да, прежде всего это касается ограничения строительства жилья. В разговорах с рабочими преобладал эмоциональный фактор. Когда Лукашенко говорил, что заботится о них и оставляет на заводах больше рабочих, чем требует рентабельность. Доля правды в этом есть, только в этом больше не заботы об интересах рабочих, а расчет на то, что когда люди работают, они меньше бунтуют. Но на волне протеста есть и увольнения. Причем не по критерию профессионализма, а по политической лояльности. Одно дело, когда увольняются рабочие, которые не умеют работать, не имеют профессиональных навыков. А другое дело, когда увольняются высококвалифицированные специалисты по причине политической нелояльности. Какой экономический эффект от такой селекции будет?

В целом уход от патернализма — это хорошо это или плохо?

— Это зависит от системы ценностей. Если принять такую философию, что государство – это такой организм, где индивиды – это шурупы и винтики, тогда отход от патернализма получается очень скверным.

Но с точки зрения альтернативных взглядов — либеральной или христианской модели, где акцент делается на человеческую личность, а также для экономического развития это очень хорошо в плане утверждения человеческой свободы. У этого есть определенные риски, ведь не все достаточно гибки, чтобы жить в обществе, где нет планирования сверху и нужно самому думать, как заработать деньги и устроить жизнь. Но есть механизмы, чтобы этим людям тоже помочь нормально функционировать в обществе. В целом же это хорошо.

Процесс отхода от патернализма проходил и в других странах. Можно ли сказать, что в Беларуси есть какие-либо особенности?

— Главная особенность, которую я на данный момент вижу, — это значительный скачок в ценностных ориентациях, который произошел в Беларуси за последние десять лет. Напомню, он касается отношения к патернализму, конкуренции, равенству или неравенству доходов, взгляда, что человек сам влияет на свою судьбу.

Если сравнивать с другими странами сейчас, то на Западе, например, в Германии, уровень патерналистских ожиданий не намного меньше, чем сейчас в Беларуси. А если взять категорию решительных противников патернализма и решительных сторонников индивидуализма, которые считают, что человек сам должен заботиться о своем благополучии, то в Беларуси их намного больше – приблизительно в три раза больше, чем в Германии. Там больше "умеренных" сторонников [индивидуализма], а в Беларуси – больше решительных.

Какие меры могли бы способствовать ускорению этого процесса?

— Ценностная сфера наименее подлежит планированию. Некоторые считают, что плановым способом можно запустить и поддерживать на хорошем уровне экономику, но это не научный, наивный и многократно скомпрометированный подход. Тем более это касается ценностной сферы.

Конечно, можно говорить об определенных факторах, которые могут поспособствовать или не поспособствовать, но это может повлиять максимум на 5-10-15%. Большую роль здесь играет критическое мышление-умение рационально перерабатывать информацию. Например, относительно утверждения, что государство вам дает деньги, поэтому вы должны быть лояльными. Но это уже перестало работать для большо́й, скорее всего, бо́льшей части населения, ведь они понимают, что для дачи денег государство собирает налоги, которые граждане платят. Это такой простой мысленный ход, который может очень значительно изменить отношение к социальной действительности.

Формирование критического мышления будет способствовать отходу от патернализма и переходу к его противоположностям и в других сферах.

Вместе с тем, в перспективе 5-10 лет, если произойдут политические перемены, запустится демократия и другие механизмы, заработает экономический рост, у определенной части общества может вновь появиться рост патерналистских настроений. На примере Германии можно это наблюдать. Но в условиях работающих институтов это уже не будет особо угрожать откатом назад к авторитаризму.

Беседу вел Максим Гацак, обозреватель, высшее экономическое образование. Выпускающий редактор Telegraf.by.

Первоисточник:Telegraf.by