Новое поколение активистов

24 февраля 2020 года Пресс-клуб, сайт экспертного сообщества Беларуси «Наше мнение», Белорусский институт стратегических исследований (BISS) и еженедельный аналитический мониторинг Belarus in Focus провели очередное заседание Экспертно-аналитического клуба, чтобы обсудить деятельность новогопоколения белорусских общественных активистов.

Основными спикерами выступили представители молодежных инициатив, а также те, кто их исследует и работает с ними:

Ольга Паук – активистка из г.п. Октябрьский, youtube-канал «Рудабельская паказуха» (победитель премии Ассамблеи НГО “Чэмпіёны грамадзянскай супольнасьці-2019”).

Алана Гебремариам – Молодежный блок, Задзіночанне беларускіх студэнтаў.

Саша Кузьмич – Академия студенческого лидерства, Студенческая обсерватория, координатор рабочей группы Нацплатформы ФГО ВП.

Дарья Рублевская – участница программыYouth Power Офиса европейской экспертизы и коммуникаций, комьюнити-координаторка Задзіночання беларускіх студэнтаў.

Анна Романова – молодежная площадка Freech (Гомель), школа неформального образования AduCamp.

Михаил Дорошевич – исполнительный директор Baltic Internet Policy Initiative (BIPI).

Светлана Зинкевич – директорка Офиса европейской экспертизы и коммуникаций (ОЕЭК).

Валерия Волкогонова – менеджерка проектов в НКО, тренерка, фасилитаторка.

Также в заседании экспертно-аналитического клуба участвовали другие молодежные активисты и волонтеры, представители международных организаций, а также аналитики и журналисты: Ян Авсеюшкин (БелаПАН), Анатолий Паньковский («Наше мнение»), Марина Соколова (ECLAB/BIPI) и другие.

Модерировали дискуссию Вадим Можейко (BISS), Валерия Костюгова («Наше мнение») и Антон Рулёв (Press Club Belarus).

Участники обсудили следующие вопросы: 1) Какое оно – новое поколение активистов? Кто эти люди, что ими движет, к чему они стремятся? 2) Какие основные причины участия и неучастия молодежи в общественной активности? 3) Как обстоят дела с видимостью молодежных инициатив для международных организаций?

Мотивация: как и почему новые активисты приходят в третий сектор

Одной из наиболее популярных причин активизма молодежи, в том числе на личном примере, на дискуссии называли желание влиять на принятие важных для молодежи решений – и невосприимчивость к такому желанию белорусской системы формального образования.

Так, Алана Гебремариам отмечала, что пришла в Задзіночанне беларускіх студэнтаў (ЗБС) через Академию студенческого лидерства (АСЛ, программа неформального образования ЗБС), потому что видела проблемы в образовании и проблему несвободы, не знала как их решить, а хотелось включиться в процессы – но в университетских организациях встречала закрытость, недоверие и палки в колеса.

Анна Романова рассказывала, что только в 11 классе «узнала что есть люди, кому интересно твое мнение», когда попала на первую в своей жизни программу неформального образования – Школу эссе Либерального клуба «Беларусское Лего». В университете же она увидела, что «твое мнение никому не интересно, с ним никто не считается», а самостоятельная инициатива не поддерживается, и стала делать в Гомеле независимую от университета молодежную площадку Freech.

Дарья Рублевская пришла в активизм через студенческое СМИSamoe Radio (БГЭУ), так как «нам было неинтересно читать Экономический вестник, хотели продвигать что-то свое: озвучивать свои интересы и проблемы, давать слово студенческому сообществу».

Валерия Волкогонова резюмировала это как «желание участвовать в процессе принятия решений, чувство бессмысленности [формального] образования». А Саша Кузьмич считает, что основная мотивация активизма молодежи сегодня плюс-минус та же самая, что и 8 лет назад, когда она сама приходила учиться в АСЛ: «Молодежи прикольно быть частью комьюнити, которое за восстановление справедливости в обществе».

Еще два важных фактора – особенности характера и окружающие примеры успешного активизма. Так, Ольга Паук призналась, что «двигатель моего активизма – противный характер». Впрочем, заключается он в том, что «Ты живешь в глуши и понимаешь,  что должно быть справедливее… Я еще со школы защищала слабых и обиженных – звучит совсем не противно. Теперь же к активизму людей в Октябрьском толкает YouTube-канал «Рудабельская паказуха», который Ольга ведет с другими местными активистами: «Учим людей снимать на телефоны те проблемы, в которых они и себе боялись признаться».

Михаил Дорошевич рассказал о молодежном активизме, ссылаясь на результаты исследования белорусской интернет-аудитории «Общественные организации и инициативы граждан: потенциал участия», проведенного в 2019 году Baltic Internet Policy Initiative (BIPI) и Офисом европейской экспертизы и коммуникаций (ОЕЭК). Он отметил, что молодежь 15-24 лет по сравнению с другими возрастными группами наиболее позитивно относится к деятельности общественных организаций и инициатив, а также больше других доверяет им.

Впрочем, молодое поколение также лидеры ответа«Скорее не доверяю», а если суммировать ответы «Доверяю» и «Скорее доверяю», то наиболее доверчивыми по отношению к третьему сектору окажутся пенсионеры.

Больше других возрастных групп, согласно исследованию BIPI/ОЕЭК, молодежь доверяет организациям и инициативам в сферах экологии, прав человека, науки и исследований, предпринимательства и гендерного равенства.

Что же касается мотивов, воодушевляющих молодежь на общественный активизм больше, чем белорусов других возрастов, то это интересные проекты и приятные люди в организации, возможность самореализации и оплачиваемой работы.

Демотивация: что сдерживает общественную активность молодежи

Опираясь всё на то же исследование, Михаил Дорошевич выделил следующие барьеры для молодежного активизма: не знают куда обращаться, нет времени и нет компетенций (с возрастом все эти барьеры становятся менее актуальными для белорусов).

Валерия Волкогонова отметила, что белорусскую молодежь демотивирует неверие в возможность перемен – в том числе потому, что молодежь уже видела много мероприятий «для галочки».

Несколько раз на дискуссии вспоминали страх репрессий как сдерживающий фактор. Так,Ольга Паук считает, что «всё, что выходит за рамки государства, воспринимается людьми как что-то страшное: их пугают родители, их пугает школа». А Дарья Рублевская сравнивает это с весами, на одной чаше которых молодежь видит безопасный БРСМ, а на другой интересные, но рискованные альтернативные инициативы.

Светлана Зинкевич подчеркнула проблему региональных молодежных организаций: «Чем меньше регион – тем чаще молодежными организациями управляют немолодые… опять молодежь в пассивной декоративной позиции. Молодежи в лучшем случае отдают ответственность, но не ресурсы».

Особенности нового поколения: рефлексивные и самоэкологичные

Представители международных организаций замечают у молодых активистов сенситивность к вопросам дискриминации и экологичное отношение к себе, связанное с быстрым выгоранием, «буквально за год-два». Впрочем, это можно назвать и «хорошей прагматикой вместо ура-патриотизма». С такой оценкой согласна Саша Кузьмич: «нам не нужно поколение людей, которые взяли на себя слишком много и умерли».

Саша также замечает в новом поколении рефлексивность (ищут логику, пытаются работать над собой) и всё большую ответственность, но в то же время недостаток опыта приводит к тому, что разработанные пошаговые планы могут все равно не давать результатов. Впрочем, перенимать опыт у старшего поколения молодые активисты не спешат: их реакцию Саша описывает как «свой совет себе посоветуйте».

«Я не приходила к вам в сектор»

Каковы связи нового поколения активистов с третьим сектором? Мнения разделились достаточно полярно.

Одни хотят заниматься общественной активностью, но при этом не очень стремятся быть частью какого-то условного устоявшегося сообщества активистов. Как отмечает Анна Романова, «я не приходила к вам в сектор», я просто стала делать в своем городе то, что мне нравится, а представители сектора тут и говорят: «А, ты с нами».

Другие, напротив, ощущают поддержку третьего сектора, как Ольга Паук: «Мы быстро обросли помощью СМИ, юристов. Это помогает не попадать в дурацкие ситуации, чтобы нас не обложили штрафами».

А вот Марина Соколова считает, что вообще не существует третьего сектора, «куда можно войти или выйти», есть просто общественная деятельностью и совместное решение проблем.

«Политическое участие стигматизировано»

Вопрос Яна Авсеюшкина про осознание молодежными организациями своей деятельности как политической вызвал бурную дискуссию.

С одной стороны, Анна Романова справедливо заметила, что «инициативы бывают разные, не обязательно ты будешь политизирован». С другой стороны, Ольга Паук и Алана Гебремариам напомнили, в Беларуси слабо различают politics и policy: «люди готовы считать политикой любое адвокатирование… и этим умело пользуется государство». Впрочем,Анатолий Паньковский считает, что в Беларусь искать различия между politics и policy весьма сложно: «Если вы занимаетесь чем-то принципиально неполитическим, но вас становится очень много – это становится политикой».

Алана Гебремариам убеждена, что Молодежному блоку (МБ) удается балансировать на грани НГО и политики, а участие МБ в парламентских выборах было только одним из инструментов продвижения законопроектов – «не обязательно мы теперь всегда будем ходить на выборы». Также МБ хотел показать, что «публичная политическая активность может быть не маргинальной, а стильной», а заодно прокачать свои навыки публичных выступлений и «пощупать электорат», протестировать разные месседжи на разной аудитории.

Ольга Паук призывает не бояться слова «политика» – ведь иначе вместо участия молодые активисты «отдали политику на растерзание взрослым дядям». Впрочем, происходит это не просто так: как замечает Саша Кузьмич, «политика – это ругательное слово, оно отпугивает… Политическое участие стигматизировано». С ней согласен Дмитрий Ковалгин, который сейчас занимается урбанистическим активизмом в минской Грушевке, а за плечами имеет десятилетний опыт в молодежке ОГП и даже в Зубре: «Городскими и социальными вопросами гораздо легче заниматься, когда за тобой нет политической организации и этого бэкграунда».

Как молодежи донести свою позицию до международных организаций?

У Саши Кузьмич«есть стойкое ощущения, что Беларусь для международных организаций  – terra incognita … каждый раз эта песня хороша, начинай сначала». А молодежным организациям и инициативам особенно трудно донести свои проблемы и взгляды на них до международных ушей. С одной стороны, это связано с природой молодежных организаций: многие из них – это волонтерские и любительские, много сил и времени уходит на саму активность, а на visibility и международное партнерство времени не остается. С другой стороны, не всегда их и хотят слушать: по мнению Саши, доноры зачастую строят свою картину сектора на основании однобокой и предвзятой информации от тех организаций, с которыми они уже работают.

Алана Гебремариам и Анна Романова замечают, что часто международное сотрудничество слишком завязано на личные контакты. Впрочем, Анна добавляет, что известность среди международных организаций совсем и не обязательна для молодежного активизма: «кому-то может хорошо и в своем кругу все делать».

Юлия Станкевич, тренер неформального образования, одной из причин таких сложностей в коммуникации видит постоянную естественную ротацию руководства и актива молодежных организаций, а Марина Соколова добавляет к этому проблему отсутствия компетенций: как наладить работу с госорганами и с донорами, как сформировать стратегию, где научиться всему этому.

В свою очередь, представители международных организаций отметили, что барьеры по заметности для них не такие уж большие: «мы знаем тех, кто как минимум видны в соцсетях». Другое дело, что доноры и имплементаторы зачастую не работают с низовыми и неустойчивыми инициативами, да и не видят с их стороны запроса «на такой уровень адвокатирования и ресурсов». Излишнее же влияние международных организаций может быть для молодежных инициатив и вредным: «чтобы не было такого, что мы что-то создали для молодежных организаций и будем их учить, как нам видится».

Первоисточник: Наше Мнение