Данная статья является продолжением предыдущей и ставит перед собой скромные цели — приблизиться к пониманию возможных последствий конфликта ЕС и Беларуси. Мы по-прежнему считаем, что происходящее сейчас в отношениях между ЕС и Беларусью с высокой долей вероятности предопределит развитие политики, экономики и общества на достаточно долгий срок. Именно поэтому, сейчас, как никогда, важен общественный и экспертный диалог по крайне болезненным вопросам, в котором аргументы всех сторон будут услышаны.
Последствия конфликта между ЕС и Беларусью
Эскалация конфликта между ЕС и Беларусью может быть остановлена в случае, если какая-либо из сторон в одностороннем порядке и реальными действиями начнет демонстрировать готовность сесть за стол переговоров. Решение о возвращении послов может свидетельствовать о подобном изменении логики конфликта. Не отрицая вероятности скорого «оптимистичного» исхода, остановимся в этой статье лишь на рассмотрении варианта эскалации конфликта (который кажется нам более вероятным) и предположим, что дипломатический конфликт между Минском и ЕС перейдет в фазу спарринга, в котором стороны будут лишь наращивать силу ударов.
Уже в марте Европейский Союз может повысить ставки и добавить в черный список ряд судей, силовиков и некоторых белорусских бизнесменов, которые, по мнению Брюсселя, спонсируют белорусский режим. Параллельно с попыткой сделать кнут более болезненным для режима ЕС предложит белорусам новый пряник — «модернизационный пакет», суть которого на данный момент не до конца ясна даже самой Европе. После этого в арсенале ЕС останется лишь риторика о введении полномасштабных экономических санкций против ряда бюджетообразующих предприятий Беларуси, которая, скорее всего, так и останется риторикой.
Официальный Минск с высокой долей вероятности может отвечать на новые шаги ЕС снижением уровня контактов с Европейским Союзом, сокращением присутствия западных дипломатов в стране, выходом Беларуси из «Восточного партнерства», а также усилением давления на политическую оппозицию и гражданское общество. Последние будут назначены «ответственными» за санкционную политику ЕС и демонстративно наказаны. Уже сегодня формируется негласный список невыездных из Беларуси представителей оппозиции и гражданского общества. И этот список, вероятно, будет расширяться по мере расширения списка невъездных в ЕС чиновников и бизнесменов.
Итак, уже сейчас можно предположить, что основными внутриполитическими последствиями дальнейшей эскалации конфликта Беларуси и ЕС станут следующие процессы:
- «Перезагрузка» белорусского режима в предельно жесткий репрессивный авторитаризм, что скажется не только на окончательном сворачивании политических и гражданских прав, но и на финальной победе силовиков над «умеренным» крылом политической элиты. Последний процесс важен хотя бы потому, что сузит возможные репертуары действий власти и снизит и так призрачную вероятность эволюции режима изнутри.
- Дальнейшая делегализация и демонтаж институтов и структур независимого политического и гражданского общества, которая на этот раз может коснуться и тех, на кого напрямую не распространилась волна репрессий, начавшаяся после 19 декабря 2010 года. В рамках превентивной авторитарной стратегии власть постарается лишить ЕС потенциальных партнеров внутри страны и тем самым снизить эффективность любых попыток западного воздействия на общество.
- Потеря возможности институциональной и технологической модернизации белорусской экономики за счет европейских инвестиций; а также аппроксимации европейских ценностей белорусским обществом за счет расширения присутствия ЕС в Беларуси.
- Кубинизация белорусской оппозиции. Часть оппозиции будет перманентно удерживаться в качестве заложников внутри страны, в то время как центр оппозиционной активности будет (не без помощи ЕС) перемещен за пределы Беларуси, что приведет к дальнейшей радикализации игроков, усугублению кризиса электоральной репрезентации и к еще большему разобщению оппозиции. ЕС в результате этого процесса окончательно утратит рычаги влияния на ситуацию в Беларуси. Потеря «партнеров» внутри страны будет лишь способствовать сохранению авторитарного статус-кво: ЕС попросту будет не на кого опираться внутри Беларуси.
Наиболее вероятным геополитическим последствием эскалации конфликта может стать углубление втягивания Беларуси в Россию. Сразу оговоримся: речь идет не столько о том, что Беларусь может быстро потерять суверенитет и признаки государственности. Россия не заинтересована в полном поглощении Беларуси, ведь подобная попытка повлечет за собой высокие транзакционные издержки (прямая ответственность за неэффективную белорусскую экономику, новый возможный сепаратизм, сопротивление Запада и прямая граница с НАТО). Проблема втягивания может заключаться в попытке России сделать из Беларуси квази-оффшорную зону для товарного и финансового транзита, в рамках которой будет практиковаться серый арбитраж по ценам и тарифам при сохранении признаков политической независимости.
Кроме того, процесс евразийской интеграции при членстве России в ВТО будет форсировать реформирование белорусской экономики, которому Лукашенко, при всем желании, едва ли сможет эффективно сопротивляться. С одной стороны, подобная «вынужденная модернизация» лучше, чем сохранение квази-социалистической экономики в Беларуси. С другой, в контексте отсутствия западного капитала в стране, качество новой белорусской модели рискует стать низким, а политическая зависимость от России — крайне высокой. Наконец, ключевой процесс создания структуры прав собственности и приватизации предприятий преимущественно в пользу российского капитала создаст «зависимость от колеи», из которой стране будет крайне сложно выбраться и которая на долгие годы предопределит горизонты возможного в Беларуси.
Обозначив некоторые системные риски, а также основные последствия от разворачивания конфликта для белорусского общества, постараемся: а) проанализировать аргументы сторон, б) имплицитно ответить на скандальный вопрос cui prodest (в чьих интересах происходящее)?
Эмоции vs рациональность?
Дипломатический конфликт запустил процесс раскола внутри оппозиции на «радикалов» и «умеренных». С одной стороны, этот процесс положительный. Так, опыт демократических транзитов в Латинской Америке и Южной и Восточной Европе показывает, что демократическая консолидация в поставторитарный период вероятнее тогда, когда транзит к демократии осуществлялся путем заключения «пакта» между «умеренным лагерем» режима и «умеренными» представителями оппозиции (Schmitter and O'Doneell, 1986*). С другой стороны, в белорусских реалиях отчетливо кристаллизовалась лишь радикальная позиция «эмоционального меньшинства». При этом умеренное «молчаливое большинство» остерегается артикулировать собственную политическую позицию, и, тем самым, упускает новое окно возможностей — занять политический центр, солидаризируясь с теми, кто против как Лукашенко, так и санкций, но за интересы белорусов.
«Эмоциональное меньшинство», наиболее пострадавшее от репрессий 2010-2011 года и, безусловно, имеющее полное моральное право на обоснованную радикальную позицию, представлено следующими политиками и гражданскими деятелями: Николай Статкевич, Станислав Шушкевич, Ирина Халип, Алесь Михалевич, Николай Халезин, Наталья Радина и другие. Ими предлагаются по крайней мере три версии аргументов в пользу введения санкций, логика которых все же может быть подвергнута критике:
- «Лукашенко отвечает Европе излишне жестко, значит, визовые ограничения попадают в цель, следовательно, нужно расширять санкции». Увы, есть высокая вероятность того, что авторы данного аргумента принимают желаемое за действительное, а именно путают истинные мотивы белорусского лидера в игре с ЕС с фрустрацией и уязвленностью. С другой стороны, раздраженность режима вовсе не означает его готовность идти на уступки и, тем более, меняться. Скорее, наоборот. Санкции оказывают определенное воздействие, но они не способствуют напрямую достижению цели освобождения политзаключенных и улучшения климата в стране.
- «Санкции ЕС (неэффективные сейчас) приведут к желаемому эффекту, когда Лукашенко потеряет «защиту» со стороны России, следовательно, стоит ждать открытия этого окна возможности». Но это окно может и не открыться в обозримом будущем, так как сейчас мы наблюдаем углубление, а не ослабление интеграционных связей с Россией. И во многом такому углублению как раз способствовала политика санкций, не оставляя белорусскому режиму иного выбора, как идти на поклон к России. С другой стороны, как показывает недавняя история, как только защита со стороны Москвы начинает ослабляться (торговые конфликты, сопровождающиеся информационными войнами), Брюссель тут же переходит к более мягкой политике в отношении Минска, стараясь втянуть его в европейскую орбиту.
- «Только экономические санкции, которые ударят по белорусской экономике, приведут к падению режима». Данный аргумент а) является утопичным, так как полноценные экономические санкции маловероятны, б) не принимает во внимание относительно простые способы обойти гипотетические санкции путем работы через оффшоры и Россию и наличие возможности переориентировать экспорт нефтепродуктов после изначального стресса в) демонстрирует отсутствие причинно-следственной связи между экономическим кризисом (последствием санкций) и приходом к власти демократической оппозиции.
Во-первых, в целом, экономические кризисы не приводят к ослаблениям авторитарных режимов в короткой и средней перспективе (что, в частности, наглядно продемонстрировал как экономический кризис 2011 года в Беларуси, так и сравнительные исследования влияния кризисов на авторитарные режимы в целом). Во-вторых, сравнительные исследования эффективности санкций (в частности, (Licht, 2011**), опирающееся на базу данных, которая включает 889 лидеров с 1970 по 2004 годы) демонстрируют парадоксальные выводы: экономические санкции не приводят к достижению результатов (в персоналистских режимах включительно), и чем больше диктатора пытаются сместить извне, тем дольше он, в итоге, находится у власти. В-третьих, сторонники введения полномасштабных экономических санкций предполагают лишь оптимистический исход падения режима и демократизации в поставторитарный период. При этом неясно, как именно демократическая оппозиция получит власть в результате гипотетического кризиса (вызванного гипотетическими санкциями) и почему исключаются пессимистические варианты выживания режима: усиление репрессий и «закрытие страны».
«Умеренный лагерь» представлен спектром мнений и аргументов, в которых, однако, отсутствует консолидированная и четко артикулированная позиция. Так, Александр Милинкевич и Андрей Дмитриев открыто оценивают санкции ЕС как «неэффективные», но символически необходимые. Большинство политиков, однако, уходят от прямых ответов на вопрос о конфликте ЕС и предпочитают переводить заявления в русло сугубо экспертных оценок (Владимир Некляев, Виталий Рымашевский, Винцук Вячорка, Сергей Калякин, Алексей Янукевич).
Первая причина, по которой белорусские публичные политики не рискуют открыто выступать против эскалации конфликта и призывать ЕС вернуться к политике втягивания, заключается в низкой внутренней электоральной подотчетности, которая из-за авторитарного характера режима заменяется внешней подотчетностью и опорой на внешних партнёров. Этот кризис репрезентации и вынужденная зависимость от внешних сил приводят к порочному кругу. С одной стороны — европейские политики делают то, к чему их призывает белорусская оппозиция, так как считают мнение именно своих белорусских партнеров приоритетным. С другой стороны, после того, как персональный конфликт с Лукашенко набрал обороты, умеренная часть белорусской оппозиции не рискует подавать голос против текущего тренда санкций и предпочитает уходить от неудобных вопросов.
Вторая причина заключается в репутационной ловушке и огромном пространстве для взаимных подозрений и спекуляций. Так, «молчаливое большинство» при озвучивании позиций «за втягивание и против санкций» может и будет мгновенно обвинено в а) работе на внешнюю легитимацию режима, б) предательстве по отношению к политзаключенным и пострадавшим от режима и в) прямой работе на белорусские спецслужбы.
При этом отстаивающие радикальную позицию «за экономические санкции» рискуют быть обвиненными со стороны как власти, так и сторонников диалога в а) политической безответственности — ведь последствия эскалации конфликта негативно скажутся на белорусском обществе, чьи интересы оппозиция должна представлять политически; б) работе на снижение политических рисков Лукашенко путем «вывода» оппозиционной деятельности за границы Беларуси, в) сознательной или несознательной работе на интересы России, которая в данном конфликте оказывается основным получателем выгод.
Вместе с тем и защитники, и противники экономических санкций разделяют общую цель — построение независимой демократической Беларуси, и разнятся лишь в тактических приемах её достижения. И здесь есть широкое поле для договоренностей и компромиссов.
В заключение повторимся: происходящее сейчас на европейском фланге может иметь действительно серьезные последствия для Беларуси, которые будет очень сложно преодолеть. И именно поэтому как никогда важно увидеть лес за деревьями и всем игрокам действовать в интересах страны. На кону не персональная власть, не личные амбиции или возможность символической вендетты — на кону целый этап развития страны, а последствия конфликта Беларуси и ЕС невыгодны белорусскому обществу. Поэтому самое главное в нынешних условиях — это остановить эскалацию конфликта и задуматься о возможных путях его урегулирования. И здесь все стороны должны пойти на необходимые уступки: и официальный Минск, и Брюссель. А демократическая оппозиция должна оставить в стороне разногласия и постараться слышать и терпимо относиться к альтернативным аргументам. Наивно полагать, что белорусский авторитаризм будет реформирован извне, как и наивно полагать, что «демократия» сразу восторжествует на руинах лукашенковской власти.
В следующей статье этого цикла мы постараемся очертить возможные пути выхода из дипломатического кризиса и белорусско-европейского политического конфликта в целом.
* O'Donnell, Guillermo, and Philippe Schmitter, C. 1986. Tentative Conclusions about Uncertain Democracies. In Transitions from Authoritarian Rule. Prospects for Democracy, edited by G. O'Donnell, P. Schmitter, C. and L. Whitehead. Baltimore: The Johns Hopkins University Press.
** Licht, Amanda A. (2011) “Falling out of Favor: Economic Sanctions and Leader Survival.” Working Paper. Presented at MPSA 2011 and Visions in Methodology 2011.
Читайте BISS-Blitz в формате pdf
