19 октября Лукашенко провел большое совещание по ситуации в стране с коронавирусом. Он высказался о том, что штрафовать людей за отсутствие масок нельзя, и даже накричал за это на министра внутренних дел Кубракова.
Ключом к пониманию поведения Лукашенко могут стать его слова, сказанные в другой ситуации, в доковидное время:
«Президент публично поставил перед народом железобетонную задачу — решить, и точка! Здесь нужно было бросить все, чтобы показать, что президент в стране есть, и он управляет страной!»
Прочтите последнее предложение еще раз. В доковидный период постоянно было так, что многие иррациональные, импульсивные приказы Лукашенко (будь то в отношении состояния коровников или макроэкономической ситуации) должны были выполняться чиновниками любой ценой. Не потому, что приказы рациональны, а только для того, чтобы «...показать, что президент в стране есть, и он управляет страной!».
В контексте ковида то же самое. Лукашенко пришел к выводу, что не будет принимать экстренных мер по борьбе с ковидом, вот и все. Видно, что ему нравится чувствовать себя отличающимся от лидеров других стран. Он чувствует себя независимым, непохожим, самобытным, благодаря такому подходу к пандемии.
Он психологически сжился с такой ролью. И все чиновники должны корректировать свои решения в соответствии с видением Лукашенко. Какими бы убедительными не были аргументы в пользу антиковидных мер, высший принцип звучит так: «…показать, что президент в стране есть, и он правит страной».
И если президент считает, что антиковидные меры — это ерунда, а чиновники все же вводят такие меры или сами следуют им, то тем самым ставят под сомнение власть «президента».
Это так злит Лукашенко, что даже сейчас, когда ему нужно беречь лояльных министров, как зеницу ока, он не может сдержаться.
Особо хочу обратить внимание на то, что произошло во время совещания, когда Лукашенко начал кричать на министров (в том числе на главу МВД) за принятые антиковидные меры. Это, наверное, первый случай за последний год, когда Лукашенко устроил разнос чиновникам, по крайней мере, первый публичный.
После начала протестов он долгое время вел себя сдержанно по отношению к ним, часто сыпал комплименты и благодарности. И был прав: продолжать делать публичные разносы на фоне народных протестов – нонсенс.
В общем, в его ситуации было бы разумно окончательно завязать с публичными оскорблениями чиновников, особенно силовиков. Это не 90-е, когда он был действительно популярным лидером и мог, к радости народа, устраивать министрам жесткие разносы. Сейчас ситуация иная: люди этого не оценят, а у чиновников может лопнуть терпение.
Но, видимо, многолетние привычки берут свое. Желание почувствовать свою силу явно сильнее инстинкта самосохранения.
Это адаптированная версия моего интервью для «Салідарнасць. Gazetaby.com»
Photo by Adam Nieścioruk on Unsplash